Я не сильно ограничиваю себя темой. Раньше преобладало больше внутриинституциональная история. Если рассматривать текстовые работы, они все были об искусстве, в том числе и об уличном искусстве, но больше с иронической коннотацией. Со временем и с процессом взросления появляются универсальные, стандартные темы, как и у всех художников. Это размышление о жизни и смерти, воспоминания о детстве, философские темы. Но основным своим вектором я вижу некую иронию и скепсис. Можно сказать, из этого сложился мой прием. У меня достаточно много работ с легкой насмешкой, но это все сделано с любовью.

В 2021 году мы создали объединение 10.203 . У нас не было цели создать сообщество или арт-группу. Мы были больше похо0жи, так скажем, на кружок по интересам, в который входило больше людей, чем на самом деле есть сейчас в 10.203. Нас было порядка человек 8-9, которые просто искали пространство для работы. Так складывалось, что у каждого были персональные проекты, нужно было готовиться к выставкам, создавать работы. Хотелось не столько коллективного творческого, сколько найти место, которое мы сможем вместе арендовать и работать. После нескольких неудач с другими локациями мы нашли то место, в котором сейчас базируемся на территории Исткабеля. По определённым договоренностям с пространством, нам нужно было делать выставки, чтобы привлекать внимание к площадке.

Первая наша выставка «Неправда» собрала около 19 художников. Надо учитывать, что это время ещё было постковидное. У людей накопился запрос на культурные мероприятия. Нас посетило достаточно много людей. В том числе и социально активные граждане. Мы получили много жалоб, так как у нас был достаточно спорный объект, с точки зрения некоторых посетителей. Кресло, сделанное из хлеба, люди восприняли как неуважение и ассоциировали это с блокадным Ленинградом. Хотя, как мне кажется, автор имел ввиду отсылку к выражению «хлеба и зрелищ», и хлеб выступал как символ достатка. И сами того не желая, попали в новостные порталы.
После этого мы пришли к выводу, что нужно делать два-три выверенных проекта в год, которые будут резонировать.
Следующий наш проект назывался «Выставка животных». Это была некая ирония над выставками домашних животных, которые в нашей стране более популярны, чем выставки интересного искусства. Но и здесь не обошлось, можно сказать, без претензий. У фотографа и фотохудожника Антона SelOne была фотография, сделанная на Курбан-Байрам, на которой была запечатлена сцена жертвоприношения барана. Мы поместили работу за специальные жалюзи с пометкой +18. Но не все посетили отреагировали на это однозначно.
Третий наш проект (самый громкий) – это выставка «Блеск и нищета», которая была посвящена серебряному и чёрного цвету в искусстве. На открытии было порядка 500 человек. Пришел Юрий Молодковец. Он записал прямой эфир в аккаунт Эрмитажа о нашей выставке. Благодаря этому наша аудитория выросла. Если до этого наш возрастной ценз был 17-35, то после он стал 17-60 лет.
Проводили много экскурсий, рассказывали о проекте. Это было тяжеловато, так как приходили совершенно не подготовленные люди. Приходилось не столько рассказывать о выставке, сколько защищать такое явление, как граффити, потому что первый зал был посвящен именно классическому граффити, т.е name writing.
После мы показали эту выставку в Москве, в пространстве «Граффит». Потом мы сделали большой проект в Дубае, до этого мы сделали выставку в галерее Марины Гисич. Сейчас нам интересно взаимодействовать с участниками и создателями современного искусства в России.

Хочется размывать ярлык, что уличные художники могут говорить только о граффити, что это пацаны, которые оголтело бегают с баллончиками. Хочется показывать, что и мы и внутри граффити тусовки, есть серьезные, думающие люди, которые готовы создавать зрелые проекты. И я думаю мы не раз это доказали.

Тут важно понимать: лично я и мои коллеги, друзья, мы не позиционируем себя как «уличные художники». Мы не сильно ведем диалог с городом. У нас нет в том, что мы делаем на улице социальных подтекстов. Мы занимаемся граффити. Для нас это принципиально большая разница. В граффити основной посыл – это name writing. Ты пишешь свое имя, используя стилевые особенности. Но мы никогда не были стрит-арт художниками. У меня есть текстовая работа на эту тему:
Как изменилось уличное искусство? Оно появилось, оно есть. И во многом за счет того, что художники начали путешествовать по стране. Например, Владимир Абих и Миша Маркер, они не петербуржцы. Ребята переехали в Петербург, начали создать и появилось ощущение что в нашем городе есть уличное искусство. Но если мы будем сравнивать с Екатеринбургом, Пермью, Нижним Новгородом – его нет. У нас на высоком уровне граффити сцена, уличного искусства не так много.
У людей появился интерес к уличному искусству. Появились такие организации, как Институт исследования стрит-арта, которые занимаются популяризацией этой культуры. Искусство уличное и граффити оно просто существует. Я уверен, у нас будет подъем, просто позже. Еще рано об этом говорить, а если хочется сейчас, то лучше поговорить с теми, кто занимается исследованиями. Мы же создаем объекты для исследования.

На самом деле все достаточно просто. Это больше про иронию, желание вызвать у людей улыбку. Была задача сделать слева и справа практически идентичные картинки, но справа висят праздничные флажки, на которых написано «Vivat urbanizm». Это отсылка и шутка над тем, как борется с упадком города, с его безжизненностью. Когда вместо ремонта и реставрации, власти города вешают фиктивные баннеры, которые имитируют окошки. Или перед Новым годом украшают улицу вокруг разрушенных домов. Как это делают на Боровой. Все красиво, а дома еле стоят.
«Кто вандал? Тот, кто дал сорок лет стоять в ужасных условиях или тот, кто нарисовал. Люди часто забываются, что это просто краска. Ее можно отмыть. Граффити ничего не разрушает. Оно добавляет».
Работа сама построена именно в технике, в которой я часто работаю на улице. Можно сказать, намеренный показ того, что я не умею рисовать, через небрежность. Петербург – очень вдохновляющий город для уличного искусства. Есть некое сожаление, что у нас так мало художников, которые работают с городом.

Однозначно архитектура. И то, о чем мы говорили ранее. Весь этот упадок, заброшки, небрежность. С одной стороны – это все плохо, но меня это все мотивирует. Я подробно говорю об этом в фильме, который снимали про меня: «Трещины». Основная мысль – граффити и искусство появляется там, где город даёт трещину. Чем больше таких объектов, на которых мне позволит совесть нарисовать, тем лучше для меня, как для художника. Возможно хуже, как для жителя города, но так как я в первую очередь художник, меня это очень вдохновляет.

Самые интересные уличные художники для меня сейчас – это Стас Багс, Владимир Абих, Миша Маркер.